Вадим Сафронов на прогулке в Парке.

 

– Центральный парк культуры и отдыха им. Горького в Москве так же любим и известен, как Третьяковская галерея и Московский Художественный театр. Ещё до войны по выходным дням мы ходили сюда с родителями гулять, кататься на аттракционах, наслаждаться ароматом цветов и любоваться журчащими струями фонтанов.

Была здесь и знаменитая парашютная вышка, с которой отваживались прыгать наиболее бесстрашные взрослые. Для детей были предназначены карусели, качели и множество других занятных аттракционов, но многих мальчишек и девчонок манила к себе детская военная станция, расположенная в укромном уголке детского городка парка.

Здесь можно было подержать в руках настоящую боевую винтовку, повозиться со знаменитым пулемётом «Максим» времён Гражданской войны, посмотреть модели военных укреплений, сделанных из папье-маше и получить во временное пользование почти настоящую, по форме, сделанную из того же папье-маше зеленую каску с красной звездой впереди, как у настоящих красноармейцев!

Военный городок в 1930-е гг.

 

Всё это было страшно интересно и злободневно, ведь разговоры о предстоящей войне ходили в народе всё упорнее. И вот пришло это трагическое событие: 21 июня 1941 года началась кровопролитная война с фашистской Германией.

Жизнь в Москве резко изменилась. Начались ежедневные налёты немецкой авиации. Город перегородили противотанковые ежи. Баррикады заполнили огромные витрины магазинов на улице Горького (ныне Тверской). Появились продовольственные карточки. Школы были закрыты для занятий, там теперь находились военные госпитали. Лозунг «Всё для фронта, всё для победы!» стал главным в жизни.

Дети старались не отставать от взрослых: собирали валявшиеся всюду осколки бомб и снарядов, помогали семьям фронтовиков, девчонки дежурили в госпиталях, а ребята помогали кавалеристам разогревать застоявшихся лошадей. Но всё это было своего рода самодеятельностью, неорганизованной работой.

Дети в лето 1942-го года в Москве были предоставлены сами себе. Иногда это кончалось плохо: в руки мальчишек попадали неразорвавшиеся снаряды и боевое оружие. Мальцы начинали его самостоятельно «осваивать», что кончалось ранениями, а иногда и смертью! В одном нашем классе было во время войны двое ребят, у которых были оторваны кисти рук, результат самостоятельных «экскурсий» на знаменитую «свалку», находящуюся в нашем районе Автомобильного завода им. Сталина (тогда ЗИС). Да и с питанием было из рук вон плохо: каждый день мы с соседским парнишкой ходили на заводскую фабрику-кухню, где, простояв три часа в очереди, получали за мизерную плату тарелку горохового супа и небольшую котлетку с вермишелью. Надо было что-то делать! Надо было организовывать пребывание детворы в военной неуютной Москве.

Пришло лето 1942 года. В городе было пыльно, часто пахло бензином и гарью. По улицам мчались куда-то военные машины. Пошел слух, что в парке культуры и отдыха им. Горького для ребят-школьников работает детская военная станция!

Со всех концов Москвы в парк потянулись ребята. Здесь проходили занятия по строевой подготовки. Изучалось оружие. Девочек учили оказывать первую помощь. А ещё каждому совершенно бесплатно давали стакан «суфле» (это такое питье, вроде кефира, только еще и сладкое, и кусочек белого хлеба). Этого скромного завтрака хватало на всё время пребывания в парке, с 10 утра до 17 часов вечера.

 

1946 год, детская военная станция

 

Собирались мы всё в той же самой детской военной станции, где выдавали перед войной зелёные солдатские каски из папье-маше. Но, главное, здесь был настоящий «Командир» – комиссованный по ранению из армии с фронта, Олег.

Мы не знали его фамилии: Олег и Олег. Какая нам была разница? Главное ­– он с самого фронта, там, где идут бои! И нам рисовались геройские картины в которых участвовал наш командир, наш Олег.

Мальчишки его боготворили! Во-первых, он был с фронта, с настоящего фронта! А это значит – герой! Он был тяжело ранен: пустой, болтающийся рукав был тому ярким подтверждением. Вел он себя как настоящий офицер (хотя такого слова тогда не было, говорили просто – командир). Требования его были короткими и четкими, никто не смел ослушаться. А если кто и медлил с выполнением приказа Олега, то тотчас же получал затрещину от рядом стоящего товарища.

Олег был небольшого роста, коренастый, ходил в военных галифе, заправленных в грубые солдатские сапоги. Сверху всегда белоснежная рубаха, на плечи была наброшена коричневая вельветовая куртка. Он был чисто выбрит, выгоревшие светлые волосы были аккуратно причесаны, а в светлых голубых глазах светились озорные огоньки. Речь его изобиловала юмором. Он был весёлый и какой-то свой.

1946 год в Нескучном саду

 

Олег придумал каждый день «играть в войну». А нам только это и нужно было! В парке было пустынно, не до прогулок – война. Но всё так же цвели розы в мраморном саду и можно было столкнуть в воду лодку с берега. Лодка, как правило, была дырявая, и быстро наполнялась водой. Одиноко стояла парашютная вышка, парашюты с неё были сняты. И если и можно было её как-то использовать, то только для того, чтобы «на попе» (до войны для этого выдавали коврик) спуститься вниз по жёлобу, обвивавшему вышку сверху донизу. Олег старался наполнить нашу жизнь в парке смыслом, а заодно найти нам полезное дело, воспользовавшись буйной мальчишеской фантазией.

Он разбивал всю «армию» на две равные части, получалось в каждой по 15-20 человек. Всем раздавались для завязывания на руку красные или синие ленточки. Сорвали с тебя ленточку – ты убит и выбываешь из игры. Каждая «армия» выбирает своего командира, начштаба и командиров отделений – послушание беспрекословное! В каждой «армии» имелось знамя... Его надо было запрятать где-нибудь в парке, чтобы «противник» его не нашел. У знамени постоянно дежурила охрана. Был штаб – место его нахождения было известно далеко не всем, поэтому были «пленные», которых допрашивали, но без особого пристрастия.

1945 г., клуб юных друзей обороны

 

И вот эта «война» в течении нескольких часов носилась по всем аллеям парка, нападая, убегая, идя в разведку. Наша «маленькая война» просуществовала всё лето 1942 года, когда настоящая война была еще далеко не окончена, когда только начиналась Сталинградская битва, когда шла блокада Ленинграда! Когда, казалось бы, было не до нас, московских мальчишек. А вот нашлись люди, отдавшие частичку своего тепла детям войны.

В сентябре 42-го года мы снова пошли в школу. Но в памяти остались на всю жизнь воспоминания о детской военной станции в парке культуры и отдыха им. Горького и о нашем командире – Олеге, фамилию которого мы так и не узнали.

Мне хотелось бы в довершение добавить ещё несколько строк. Знакомства на детской военной станции у многих переросло в настоящую дружбу. Среди ребят из разных районов Москвы была одна группа в количестве 5-6 человек. И среди них был один, который ярко выделялся на общем фоне своей фантазией, ловкостью, умением развеселить публику, рассказать забавный анекдот. Парня почему-то называли «немец». Но он был совсем не похож на тех фрицев, которые незвано явились на нашу землю. Прошло много лет. И вот, учась в творческом вузе, я встретил талантливого юношу на два курса меня старше. Мы познакомились. Мне всё время казалось, что я где-то уже встречал этого человека.

Мы разговорились, и выяснилось, что он тоже в 42-ом году участвовал в наших детских «войнах» и хорошо помнит нашего Олега! И прозвище «немец» стало мне понятно, потому что дедушкой этого парня оказался замечательный русский архитектор, создатель стиля русского модерна, обрусевший немец, создавший для России множество талантливейших архитектурных памятников, – Федор Осипович Шехтель. А «немец» – это его внук, Вадим Сергеевич Тонков, эстрадный актер. Помните «Двух старух», Никитичну и Маврикиевну? Так вот, Маврикиевна и есть «немец» из детской военной станции 1942-го года, из Детского городка Центрального парка Культуры и Отдыха им. Горького.